Нарциссизм – это современно
Современность разговаривает с нами на языке нарциссизма.
Язык этот порой может показаться нам тёмным и трудным. Если сами мы не идентифицируемся как
homo narcissus, то мы можем испытывать глубокое сопротивление относительно необходимости изучения
lingua narcisca.
Почему мы должны изучать “язык нарциссизма”? Почему не наоборот? Не должны ли, в конце концов, агрессивные, жадные, завистливые и вероломные социальные хищники – которых мы для удобства иногда называем “нарциссами” – адаптироваться к нам и учиться изъясняться по-человечески?
Ответ на этот вопрос не совсем очевиден.
Вспомним, однако, как Д.С. Лихачёв в своих работах всегда особенно подчёркивал и настойчиво акцентировал внимание на необходимости
“говорить с человеком на его языке”. Вторя ему, академик М.Л. Гаспаров (великий русский филолог) в своё время писал:
“Я не экономист, я не знаю, как спасать Россию; но ... я понимаю, как важно говорить с людьми на понятном им языке”.
Пожалуй, дело в том, что -- хотим мы этого или нет, — но “нарциссически травмированных”, “нарциссически уязвимых” и “нарциссически чувствительных” людей с течением времени становится вокруг нас всё больше и больше. И, к сожалению, нет никаких признаков того, что масштабная “эпидемии нарциссизма”, разворачивающаяся прямо здесь и сейчас, пойдёт на спад в каком-то обозримом будущем.
Напротив.
Всё больше детей растут в неполных семьях, будучи лишены возможности полноценно общаться с кем-то одним из родителей. Всё больше людей сталкиваются в детстве с потерей одного или обоих родителей. Всё больше семей переживают нестандартные глубоко травмирующие ситуации, в которых дети оказываются невольными свидетелями внезапного бессилия и неожиданного “морального банкротства” своих когда-то “всемогущих” родителей. Всё больше родителей вынуждены так напряженно бороться за выживание, что в бешенной динамике социальной гонки у них просто не остаётся ни времени, ни сил увидеть, услышать и адекватно “отразить” своих подрастающих рядом — но зачастую живущих в параллельном, совершенно непроницаемом для взрослых мире — детей.
Т.е. “нарциссических травм” становится всё больше и больше.
Вне зависимости от географии, объективный внешний мир оказывается сейчас на удивление беспощаден к тонкому и деликатному делу выращивания и формирования в психике хрупких и уязвимых структур “нарциссического сектора”. Глубочайшие “нарциссические травмы” становятся рутинной обыденностью.
Выйдя с фонарём Диогена на самые людные улицы современного мегаполиса, или же заглянув с ним в уединённые кабинеты психоаналитиков, мы вынуждены будем признать тщетность и безнадёжность поисков “нарциссически здорового” человека.
И, возможно, лишь полностью разочаровавшись в этих поисках, мы с особой отчётливостью поймём, что “изучать язык нарциссизма”, это значит, в том числе — а, возможно, и прежде всего, -- изучать и наш собственный язык. Язык той нашей части, которая больше всего хочет быть свободно предъявлена, доброжелательно увидена и глубоко понята. И которая так крайне редко имела и имеет в жизни эту возможность.
Мы начинаем серию эссе о нарциссизме, которая называется “Нарциссизм – это…”.
д-р Мария Кутузов (PhD)
Мы ценим регулярное образование и заботу о повышении своей квалификации!
Вы можете подписаться на наши каналы в социальных сетях. ➡
Чтобы стать участником актуальных вебинаров, нужно выбрать интересное для вас и зарегистрироваться:
РАСПИСАНИЕ вебинаров 
